Пессимизм как религия? или Есть ли у россиян аппетит к инновациям

Технологии имеют безграничные возможности, а значит, сюжеты писателей-фантастов, прежде казавшиеся чем‑то невероятным, в ближайшее время могут воплотиться в реальность.

Судя по результатам исследований, большинство россиян верит, что достижения в сфере науки и технологий делают их жизнь легче, комфортнее, удобнее. Вместе с тем, неготовность пользоваться такими технологиями, принимать их тормозит не только инновационное развитие, но и развитие науки. Получается, в новом цифровом мире науку и технологии нужно защищать уже от современной «инквизиции», вовлекая общество в технологическую повестку. И параллельно создавать некие этические ограничения, барьеры или основы для того, чтобы технологии легче входили в нашу жизнь и общество проще адаптировалось к ним. Об этом говорили на сессии «Технооптимисты против техноскептиков. Определяя запрос на инновации», состоявшейся в рамках Московского международного форума инновационного развития «Открытые инновации».

– Официальной религией россиян является не буддизм и не православие, а пессимизм. Наши сограждане, скорее, поверят эксперту, который утверждает, что все будет плохо. Однако за пессимизмом скрывается вера, что на самом деле все будет хорошо, – отметил декан экономического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова Александр Аузан.

Он представил результаты исследования об инновационной активности населения и степени принятия россиянами новых технологий, проведенного при поддержке РВК.

– Таким образом, мы попытались нащупать, есть ли в нашей стране реальный спрос на инновации. Это принципиальный момент. К примеру, когда я спросил у коллег в Сан-Франциско, почему им удалось создать научно-технологическую долину именно на Западном побережье, а не в Гарварде, Лейпциге или Манчестере, услышал неожиданный ответ – «в Сан-Франциско многие люди любят новые игрушки». Спрос на новинки, желание попробовать что‑то необычное, инновационное – не решающий, но очень важный фактор, позволяющий делать выводы об аппетите к инновациям, – считает спикер.

Возвращаясь к результатам опроса, можно отметить, что 54 % граждан РФ очень положительно или скорее положительно относятся к роботам и искусственному интеллекту, в то время как в Германии этот показатель достиг отметки 57 %, в Румынии – 59 %, Эстонии – 73 %, Швеции – 80 %, Нидерландах – 81 %.

Если посмотреть отношение к конкретным технологиям и научно-техническим инновациям (НТИ), то 54 % россиян положительно относятся к доставке товаров дронами (54 %).

– Я охотно верю, что жители, допустим, Республики Саха (Якутия), которая является самой большой административно-территориальной единицей в мире, как манны небесной ждут возможности получать дронами многочисленные товары и пользоваться разного рода услугами, – комментирует Александр Аузан.

Умеренно положительно респонденты относятся к беспилотным автомобилям и роботизированным хирургическим операциям (35 % и 39 % соответственно).

– Тенденция с беспилотниками меня не удивляет, но вот готовность россиян к инвазивному вмешательству, честно говоря, вызывает вопросы – все‑таки речь идет об организме человека, – продолжает эксперт.

Негативно относятся опрошенные к искусственно выращенному мясу. По словам представителя МГУ, это еще и экономически неактуальная инновация, по крайней мере, пока. В начале октября на Международной космической станции израильская компания Aleph Farms вместе с партнерами из России и США реализовала успешный эксперимент по созданию искусственного мяса. По расчетам, один килограмм такого мяса сейчас стоит 10 тысяч долларов.

Между тем, одним из наиболее значимых факторов доверия к новым технологиям является доверие власти (прежде всего, региональной и муниципальной). При этом россияне чаще доверяют государственным органам власти и научно-образовательным учреждениям как агентам внедрения инноваций, реже – частным компаниям. Правда, здесь нужно оговориться: жители крупных городов больше доверяют частным организациям, а в малых населенных пунктах высоки показатели доверия именно государству.

Кроме того, выяснилось, что россияне настороженно относятся к передаче персональных данных о здоровье и образе жизни. Только 51 % респондентов доверит эти данные лечащему врачу, а 28 % не готовы делиться ими в принципе.

– Мы видим, как одни страны строят свои институциональные системы на том, что персональных данных вообще не должно быть, пытаются ввести тотальный цифровой контроль. Другие, же наоборот, пытаются экономическими и юридическими способами решить вопрос о защите персональных данных, выработать подходы работы с ними и сформулировать условия отторжения таких данных.

Мы же до сих пор не определились с этим вопросом. Думаю, здоровый скептицизм наших сограждан в отношении того, что с персональными данными может произойти как хорошее, так и плохое, вполне оправдан. Это правильная исходная точка для движения в будущее, – отмечает Александр Аузан. – Если брать во внимание важные исторические факторы, то первая расшифровка генома человека стоила около миллиарда долларов США, это были государственные средства. Затем частный бизнес довел стоимость расшифровки генома примерно до 10 тысяч долларов за индивидуальный геном – столько же стоит килограмм искусственного мяса. Это дорого для мирового рынка. Сегодня при желании можно расшифровать геном за тысячу долларов, а то и меньше.

Мы прошли этот путь за счет фармацевтических компаний, которые меняют свою поддержку на возможность использования персональных данных. Следовательно, человеку приходится выбирать между доступностью фантастически важных и интересных вещей и огромной угрозой манипулируемости, причем не только его персональными данными, но и им самим.

Технологию, выходящую из лаборатории, не стоит воспринимать как финальный продукт. Более того, инженер, занимающийся разработкой инновационного решения, должен на берегу задуматься о том, на какую аудиторию оно рассчитано и как на него отреагирует общество. В противном случае, полагает исследователь CEA-Saclay Алексей Гринбаум, даже прорывная технология может быть не принята обществом.

– Хороший пример – то, что сейчас происходит в Европе с генетически модифицированными продуктами – на них нет спроса. Я считаю, что к клиенту нужно относиться не как к сосуду, принимающему то, что вы в него вливаете, а как к соучастнику создания технологии, – рассуждает он. – При этом важно понимать, что пользователь никогда не станет экспертом, он будет относиться к своему телефону, электромобилю или к какой‑то инновации как к некоему черному ящику. С точки зрения обывателя, мир технологий остается магической сферой.

К тому же в школах сегодня физика преподается на уровне конца XIX века. Даже если мы вдруг начнем реформировать школьное образование, только через несколько поколений сможем дойти до знаний современной физики, которая действует на каждого пользователя внутри «черного ящика». Не стоит забывать, что пользователи воспринимают технологии эмоционально: с одной стороны, боятся, с другой – надеются, что их будущее изменится.

Алексей Гринбаум заметил, что инженер, создавая технологический продукт, находится под влиянием ряда ограничений, и по факту, решая определенную задачу, выполняет функциональный проект. При этом в большинстве случаев не думает, что будет дальше с его проектом, какое влияние он окажет на общество, какая будет на него реакция.

– Не стоит делегировать кому‑то другому эти вопросы и обсуждать преимущества инновации уже после ее представления общественности – в таком случае может оказаться, что продукт не будет воспринят должным образом и не будет работать так, как задумывалось, – говорит эксперт. – За рубежом комитетами по этике выработан подход, согласно которому инженеру напоминают, что есть вопросы, которые он должен не забыть задать себе в процессе работы.

Допустим, занимаясь проектом в области машинного обучения и искусственного интеллекта, он должен задуматься о защите частной жизни, прозрачности его технологий, о воспроизводимости результата. Не надо давать специалисту готовый ответ, он и так умный – сам ответит. Но необходимо напомнить ему о взаимодействии технологий и общества. На мой взгляд, за этот аспект должны отвечать так называемые чемпионы ответственных инноваций – в качестве консультантов могут выступать эксперты, обладающие авторитетом, но они должны быть не представителями власти, а, скорее, выходцами из науки, профессионального сообщества. Таких людей инженеры готовы слушать.

С тем, что наука является неотъемлемой частью социальной и даже политической системы, согласна директор по стратегическим коммуникациям РВК Екатерина Куманина. При этом у общества есть запрос не столько на эффективную науку, сколько на безопасную, комфортную «магию», чтобы что‑то происходило, но не слишком ломало устоявшуюся систему. Можно ли совместить понятия «наука эффективная», которая действительно дает рывки, ломает устои, генерирует революционные решения, и общественно понимаемые, комфортные науку и технологии?

Заместитель директора Института проблем передачи информации РАН Михаил Гельфанд напомнил, что наука и технологии – разные области человеческой деятельности, хотя их нередко путают.

– Наука – это про понимание того, как устроен мир, а технология – про то, как сделать что‑то полезное и важное, – заметил он. – Вообще, мне кажется, мы создаем искусственную тему для обсуждения. Когда я был маленьким, мы во дворе варили суп в формочках, а кто побогаче – в искусственных кастрюлях. Добавляли туда песок, траву. Хотя выглядело правдоподобно, понимали, что есть такой суп не нужно. Когда мы сейчас на полном серьезе обсуждаем восприятие обывателем науки и технологий, это вызывает улыбку.

В России нет проблемы взаимоотношения науки и общества, потому что в науке налогоплательщик ничего не решает. В нормально устроенном обществе люди, занимающиеся фундаментальной наукой, заинтересованы в диалоге с обществом, поскольку, в конечном счете, оно их содержит. Не секрет, что фундаментальна наука – и физика, и биология – вещь дорогая, на это идут налоги граждан, и им стоило бы объяснить, что то, над чем работают новаторы, хорошо, правильно, полезно и интересно.

С небес на землю участников дискуссии спустил специальный представитель Президента РФ по вопросам цифрового и технологического развития Дмитрий Песков, заявив, что нельзя принимать решения о технооптимизме или технопессимизме граждан «на основании мифов, которые живут в головах людей, а также на основании социологических исследований, одно из которых было сегодня продемонстрировано».

– По мере оцифровки мир превращается в большую сеть, становится все больше похожим на интернет. Я бы выделил три группы факторов, свидетельствующих о том, что мы идем в ногу со временем, – комментирует спецпредставитель главы государства. – Прежде всего, играет роль наличие физической возможности взаимодействия в Сети и цена доступа в эту Сеть. Если физическая возможность доступа падает, а цена растет, значит, все плохо. Но это не относится к России: с точки зрения физического доступа к интернету и стоимости особенно мобильного беспроводного доступа мы устойчиво входит в топ-5 стран мира. У нас самый дешевый, самый быстрый интернет.

Вторая группа факторов – готовность менять привычки ради этого взаимодействия, допустим, класть деньги на онлайн-счет, оплачивать услуги при помощи мобильного устройства. По степени развития мобильного банкинга Россия также устойчиво входит в топ-5 стран мира. Люди действительно готовы кардинально менять привычки, мы видим это на примере каршеринга – по темпам роста этого сервиса и масштабам его флота тоже входим в топ-5 в масштабах мира.

Наконец, третья группа факторов подра­зумевает готовность платить штраф за удобство во взаимодействии с тем же государством. Это хорошо иллюстрирует история с оплатой штрафов за поездку на машине и взаимодействие с ГАИ, ГИБДД. Бывает, что гражданин получает штраф за превышение скорости или другое нарушение правил дорожного движения, в котором «засветился» проданный им десять лет назад автомобиль. Сомневаюсь, что каждый пойдет в ГАИ и будет тратить время на разбор ситуации, проще заплатить штраф за собственное удобство. Поэтому, если смотреть не на опросы, а на реальные факторы изменения наших потребительских привычек, готовность платить штраф за удобство и объективные показатели доступа, картина вполне оптимистичная.

Вице-президент по развитию цифрового и нового бизнеса Beeline Джордж Хелд поддержал это мнение, добавив, что инновации не только делают нашу жизнь удобной, но и помогают двигаться вперед, достигать новых высот в разных сферах. В том же Телекоме инновации играют ключевую роль. Другое дело – готово ли общество воспринимать что‑то непривычное?

– В мою руку встроен чип, с помощью которого я могу оплатить услугу в транспорте или ресторане. Когда таким образом плачу в модном хипстерском баре в центре Москвы, неизменно оказываюсь в центре внимания, – говорит господин Хелд. – Несколько месяцев назад, будучи в командировке в Новосибирске, я решил воспользоваться общественным транспортом. Забежав в метро, понял, что у меня с собой нет ни наличных денег, ни кредитной карты. Приложив руку к турникету, привычно прошел в метро, но внизу, после спуска с эскалатора, меня уже ждал отряд милиции. Целый час потребовался на то, чтобы объяснить им, что я, будучи вице-президентом Билайна, не стал бы воровать 20 рублей у новосибирского метро.

Директор по стратегическому маркетингу Яндекса Андрей Себрант обратился к высказыванию английского писателя и футуролога Артура Чарльза Кларка, который говорил, что любая хорошо развитая технология неотличима от магии, и это, полагает эксперт, для общественного сознания абсолютная правда.

– Волшебство окружает нас и в повседневной жизни. Взять те же беспилотные автомобили. Давайте вспомним сказку, в которой Иванушка ехал на печи по деревне. Представляя эту картинку, мы не пугались, что печь едет сама. Другой пример – в детстве все читали «Волшебника Изумрудного города» – а задумывались ли вы, в какой момент железный дровосек превращается в нашей голове в терминатора? Это вопрос манипуляции нашими представлениями о том, что могут сделать наука и технологии, – считает представитель Яндекса. – Эти манипуляции основаны на простой вещи.

Компании, занимающиеся превращением передовой науки в передовую технологию и те продукты, которыми пользуются миллионы людей, вынуждены учиться на чужих ошибках, поскольку до них эти ошибки еще никто не успел сделать. В этом случае они часто опираются на какой‑то исторический опыт. Но нужно помнить: любое новое технологическое достижение, применяемое кем‑то по злому умыслу или по неосторожности, может быть обращено против людей. Разрабатывая и внедряя инновации, мы должны, насколько можем, минимизировать все риски и просчитать возможные последствия.

-------------------------------------------------------------------

Хотите оперативно узнавать о выходе других полезных материалов на сайте "ГИС-Профи"?
Подписывайтесь на нашу страницу в Facebook.
Ставьте отметку "Нравится", и актуальная информация о важнейших событиях в энергетике России и мира появится в Вашей личной новостной ленте в социальной сети.